- Эй,- раздался хриплый старческий голос за спиной, она оглянулась,- домой иди!
- Я не отсюда. Что это за станция?- Перед ней стоял дедушка с велосипедом. Свет с фонарного столпа тускло освещал его морщинистое с седой щетиной и белыми, как снег бровями лицо.
- Завидня! Здесь опасно. Домой иди,- настойчиво ворчал старик.- Это тюремный поселок. Иди домой!
- Я нечаянно села не в тот поезд, он был не мой, понимаете...А здесь даже вокзала нет, я бы билет купила. А когда еще поезд будет?- старик, кряхтя, сокрушенно и недовольно покачал головой.
- Утром. Утром только будет.- Он снова покачал головой и, словно опасаясь кого-то, оглянулся, вздохнул, махнул на нее рукой и пошел от в темноту, оставив ее совсем одну посреди поля, рельс и недостроенной железной дороги.
- Как утром. А... Дедушка,- но его уже проглотила темнота, спустившаяся неожиданно-быстро. Она оглянулась вокруг: темень, вдали одинокие огоньки длинных зданий, похожих на бараки, столб, рельсы, шпалы да бревно. Она уселась на него и стала ждать. Чего ждать она и не знала: в поселок идти боялась: если там такие же люди, ка этот дедушка, то обращаться к этим людям точно бесполезно. она замерзла в своем тоненьком плаще и туфельках так, что коленки дрожали. И вдруг... И вдруг она услышала хохот. Трое мужчин, возникнув словно ниоткуда, стояли за фонарным столпом. Один из них, самый маленький ростом, указывал на нее пальцем, двое других ехидно ухмылялись, впившись взглядами в ее фигурку.
- Эй, фифа, пошли с нами,- нагло улыбаясь и плюя семечки, сказал самый маленький, с круглым лицом и такими же пальцами, на которых чернели наколки.
* * *
Бабушка, не находя себе места, пошла к соседке:
- Любочка, милая, предчувствие у меня - такое нехорошее...
- Что случилось баб Мань? - озаботилась белокурая женщина в шелковом платочке и живыми синими глазами.
- Сходи, прошу тебя, в клуб, позвони моей внучке: обещалась приехать и нету, она ведь никогда так не поступала. Волнуюсь я. Толи дома, толи где!? Может не доехала... Ой не спокойно мне на сердце... Сама пошла бы - температурю, еле на ногах стою. Прошу сбегай, ато сама пойду, не могу больше ждать,- бабушка заплакала, вытирая слезы платочком, кивая головой,- ой не ладно что-то ой, боюсь я...
- Присядьте, баб Мань,- понимающе глядя на женщину, сказала Любочка,- я мигом, я сейчас,- она усадила бабушку на табуретку, пододвинула ей свой чай, сама схватила бумажку с номером телефона из ее рук и побежала.
Мать, услышав, что Нины не было, хотя на столе записка о том, что бабушка больна и, что Нина поехала к ней, встревожилась, побежала на вокзал, стала расспрашивать сторожа была ли девушка в красном плаще зеленоглазая, с черной косой...
- Да знаю я вашу Нину, она ж, значит, перед моими глазами выросла. Но сегодня я удивился, что она не в тот поезд села - торопилась очень почему-то, а ее, значит, через час должен был прибыть. А тот, значит, не много остановок делает и идет,значит, в тупик, в Завидню. Оттуда очень трудно выехать, да и поселок, значит, прямо скажем - нехороший. - Мать прикрыла рот рукой, обреченно глядя на старика. Сердце колотило барабанную дробь в груди:
- Как мне туда попасть?
- А может она раньше вышла...
- Что мне делать?! Где же мне ее искать?,- Сердце матери сжалось, слезы затмили глаза,- что делать?
- Машину надо. Да кто ж тебе по всем станциям, значит, ездить будет то? Дорога ж - не рельсы: сколько объезжать, значит, надо...Э-эх Дедушка, сочувствуя, покачал головой.- Если б, значит, рабочий день, а то ж - суббота... - мать закрыла глаза, не в силах собраться с мыслями: куда бежать?!
Весь разговор подслушивал черноглазый, в дырявых штанах, пацаненок, лет 12-ти, которого Васька иногда подкармливал за информацию, так сказать. И уму-разуму учил, что шпаненку не очень нравилось, но тут такое...
Побежал, Ваське должить. Васька уже спал, услышав стук, не желая вылезать из теплой постели, крикнул:
- Да кто там еще??
- Вась, слыш че скажу...
- Митька, ты? Приходи утром, сплю я.
- Васька, твоя заблудилась...
- Чего?!
- Ну, Нинка твоя села не в тот поезд и на Завидню заехала...- Васька, услышав название поселка, о котором ходила очень дурная слава, спохватился, в подштанниках открыл дверь, серьезно глядя на Митьку,- а может раньше вышла, заходя в дом, продолжал Митька, поглядывая на не на шутку взволнованного Ваську,- никто не знает... В общем, если она на Завидне, может быть и хана...
- Че ты мелешь?
- А то: она пропала, можешь сторожа, деда Мишу, спросить. Машину надо, чтобы все станции объехать и найти твою Нинку - Нину, осекся парень, поймав на себе острый взгляд Васькиных глаз.
Васька мало че понял из Митькиного рассказа, но к сторожу побежал: дед Миша - бывший железнодорожник, он все дороги исколесил вдоль и поперек. Дед популярно объяснил ему куда и как ехать надо, сокрушаясь, однако, что машину трудно найти будет, невозможно просто.
Васька выслушал и стал машину искать. Правдами и неправдой, угрозами, страхом и уговорами нашел почти трезвого водителя грузовика. Поехали! Шесть станций, на седьмой - Завидня!
Никто не видел ее ни на перроне, ни в окне...
* * *
А мужики, одетые в замызганные фуфайки и сапоги, окружили бедную девушку со всех сторон: один за полу дернет, другой за рукав, третий дым в лицо пустил:
- За мной муж сейчас придет,- пытаясь храбриться, возражала Нина,- оставьте меня в покое!
- Ну-ну, ща посорим...
- Посорим, посорим,- вторили мужики мелкому, вредному дядьке с маленькими поросячими глазенками и поломанным носом, от которого несло сигаретами, перегаром и машинным маслом. Они уселись на Ниныно бревно и наблюдали как она дрожит от холода,как лист на ветру в осеннюю пору.
- Мы подождем, нам спешить некуда,- ухмыльнулся мелкий.
- Может сейчас,- возразил другой, с хриплым голосом, грязной челкой и шрамом на бороде,- холодно...
- Не-е, пусть боится - люблю почувствовать запах страха. А у тебя вся ночь впереди, Корень, не боись!- Нина закрыла глаза, стараясь не дрожать. Она уже и не могла разобрать от чего дрожит: то ли от страха, то ли от холода, но стиснув зубы, стояла, как на расстреле, молясь о спасении, которого не от куда было ждать.
Прошел почти час. Мелкий пнул в бок мужика, который все время молча курил, согреваясь таким образом и пристально глядя на девушку, тот встал:
- Ну чё, кукла, время вышло...- Он взял Нину за косу левой рукой, потянул ее к земле,- Нина вывернулась, но вырвать волосы не смогла.
- Хорошо стоишь,- ухмыльнулся мелкий и обхватил Нину сзади за талию, третий начал ловить ее руки, которыми она отчаянно пыталась бороться против насильников,- не старайся, профессионалов не одолеешь!- Нина почувствовала, как чья-то холодная, шершавая рука полезла ей под плащ и порвала блузку... Мозг девушки пронзила мысль: "Все, Нинка..."
- Обработаем в лучшем виде,- приговаривал хриплый голос, зажав до боли руки. Нина закрыла глаза...
И вдруг оглушительный звук машинного сигнала разорвал тишину. Она услышала, как прямо рядом с ней остановилась машина, грохоча мотором. Руки отпустили, волосы не тянула жестокая рука к земле и с талии пропала чужая грабля.
Она открыла глаза, стоя в свете фар, испуганная и не зная чего ожидать. Мужиков рядом не было: "Волк у волка отнял добычу или это спасение?" - на которое она уж не в силах была надеяться.
Васька выскочил из машины, и бросился к ней.
-Васька, Ва-ась-каа!- Рыдая, она обняла его, не веря своим глазам...
Васька оробел сперва, потом обнял ее, прижав к себе посильнее, чтобы никто не вырвал из рук. Крепко закрыв глаза, глубоко вдохнул воздух и с облегчением выдохнул:
- Все... иду работать!
Комментарий автора: Иногда, оставаясь равнодушными к чужой судьбе, мы молчим, не высказываем желание добра для человека, которого нам хотя бы просто жаль. Этот человек остается прежним или становится еще хуже из-за нашего равнодушия. Нам никогда не должно быть все равно куда идет драгоценная Божья душа.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
